Морозко - Авафка
  • Морозко

    русская народная сказка


    Морозко – сказка о том, как злая мачеха захотела убить свою падчерицу. Её оставили в зимнем лесу, но Морозко сжалился над девочкой, и даже подарил ей шубу.

    Сказка учит детей милосердию.


    Сказка Морозко (Толстой)

    Живало-бывало, – жил дед да с другой женой. У деда была дочка и у бабы была дочка. Все знают, как за мачехой жить: перевернешься – бита и недовернешься – бита. А родная дочь что ни сделает – за все гладят по головке: умница.

    Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела еще до свету… Ничем старухе не угодить – все не так, все худо.

    Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.

    – Вези, вези ее, старик, – говорит мужу, – куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.

    Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь: – Садись, милая дочь, в сани. Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.

    Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит – невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:

    – Тепло ли тебе, девица?

    – Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

    Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:

    – Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

    Она чуть дух переводит:

    – Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

    Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

    – Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?

    Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:

    – Ой, тепло, голубчик Морозушко!

    Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.

    А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу: – Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!

    Поехал старик в лес, доезжает до того места, – под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около – короб с богатыми подарками.

    Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой. А дома старуха печет блины, а собачка под столом:

    – Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха бросит ей блин:

    – Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…»

    Собака съест блин и опять:

    – Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха блины ей кидала и била ее, а собачка – все свое…

    Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица – в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый.

    Старуха глянула и руки врозь…

    – Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место…

    Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.

    Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:

    – Тепло ли тебе, девица?

    А она ему:

    – Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко…

    Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать:

    – Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

    – Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко…

    Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:

    – Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

    – Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!

    Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела. Чуть свет старуха посылает мужа:

    – Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре… Старик уехал. А собачка под столом:

    – Тяф! Тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.

    Старуха кинула ей пирог: – Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»

    А собачка – все свое: – Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут…

    Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.

    Сказка Морозко (Афанасьев)

    У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: «Умница!» А падчерица как ни угождает – ничем не угодит, все не так, все худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи каждый день слезами умывалась. Что делать? Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется, все будет придумывать да зубы чесать. И придумала мачеха падчерицу со двора согнать:

    – Вези, вези, старик, ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши о ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто поле на трескун-мороз!

    Старик затужил, заплакал; однако посадил дочку на сани, хотел прикрыть попонкой – и то побоялся; повез бездомную во чисто поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видали дочерниной смерти.

    Осталась бедненькая одна в поле, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

    – Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

    – Добро пожаловать, Мороз. Знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

    Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, поджала ножки, сидит.

    Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

    – Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

    – Добро пожаловать, Мороз. Знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

    Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубке на сундучке, такая веселенькая, такая хорошенькая!

    Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она его и стала такая красавица, такая нарядница! Сидит и песенки попевает.

    А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов.

    – Ступай, муж, вези хоронить свою дочь. Старик поехал. А собачка под столом:

    – Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

    – Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!

    Собачка съела блин да опять:

    – Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

    Старуха и блины давала, и била ее, а собачка все свое:

    – Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!

    Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица – панья паньей сияет! Мачеха глянула – и руки врозь!

    – Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место.

    Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождался; рассердился, хватил ее и убил.

    – Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни! А собачка под столом:

    – Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!

    – Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут!

    Растворились ворота, старуха выбежала встретить дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!