Шаголя из колодца

Марта Козмин

Шаголя из колодца — сказка из сборника «Закройщик сказок» Марты Козмин про девочку, которая, ослушавшись свою бабушку, попадает в колодец к странному сурку Шоголя, который заставляет хлопотать ее по хозяйству. Вырваться из плена могут помочь только волшебные слова. Интересно, какие!

Жила-была бабушка. У нее было одиннадцать внуков и еще был колодец в саду. Бабушка говорила внукам: — Разрешаю вам играть где угодно: в доме, в саду, в амбаре, на чердаке. Но в одно место, прошу, не ходите: к заброшенному колодцу возле тутового дерева. В колодце Шаголя живет. Он может вас вниз утянуть, и никто вас оттуда не вызволит. Даже я не осмелюсь. И, коли не сумеете сказать ряд волшебных слов, а каких — самим догадаться надо, навсегда в колодце останетесь.

Десять внуков бабушкиных были разумные и спокойные, а старшая внучка — шалунья и непослушная. Она все время про Шаголю разговор заводила.

— Интересно, какой он? Может, его вовсе и нет, бабушка просто пугает нас. Нам уже надоело играть в доме да на чердаке, в амбаре да в саду. Одно место еще не облазали: колодец возле тутового дерева.

Но братья будто и не слышат ее.

Как-то ночью, когда бабушка погасила свет и все десять разумных внуков спали и сны видели, старшая внучка встала, обулась и тихонько, на цыпочках, чтобы ни кошка, ни мышка ее не почуяли, вышла во двор — и в сад.

— Я только разок загляну в колодец и сразу бегом домой, — решила девочка.

Она наклонилась над круглой каменной стенкой. На самом дне колодца мигал странный свет и виднелся кто-то в коричнево-рыжей шубе.

— Шаголя! — пробормотала девочка.

Услыхав свое имя, Шаголя поднял голову, вверх уставился. Он был похож на сурка, но в громадных очках в толстой оправе и такой пучеглазый, что у девочки в глазах потемнело. И, сама не зная как, она очутилась на дне колодца, на куче разноцветной и страшно перепутанной шерстяной пряжи.

— Ох, и беда с этой шерстью, — бормотал сурок и как будто вовсе не удивлялся, что видит девочку. — Я лет триста собирал эту пряжу. А теперь пора в дело пустить. Ты распутаешь эту шерсть, совьешь в клубки и соткешь мне ковер.

Девочка хотела было слово сказать, но сурок сердито сверкнул выпученными глазами из-под огромных очков, нахмурился и голова его из коричнево-­рыжей стала вдруг фиолетовой. Сам круглый, пузатый, как все сурки, но в потертом сюртуке и в суконных штанах с заплатками.

На дне колодца со всех сторон были выемки и глубокие норы. И в них везде горы шерсти.

Шаголя спокойно уселся в кресло и стал раскуривать трубку.

— Ну, что же ты, девочка? Принимайся за дело. Я шутить не люблю. Отныне и впредь ты будешь мне при­служивать.

Девочка хотела кричать, звать на помощь, но вспомнила бабушкины слова: «Он может вас вниз утянуть, и никто вас оттуда не вызволит. Даже я не осмелюсь!» А что дальше бабушка говорила, она не помнила.

И вот, собирает она обрезки шерстяной пряжи, слезами заливается. Оно бы и не трудное дело, да пряжа спуталась, рвется и гнилью, плесенью пахнет. Сначала она большой, с колесо клубок намотала. Потом села за ткацкий станок. День ткет, два, девять дней. В колодце дня от ночи не отличишь. Свет бледный, голубоватый, словно в колодец все время луна заглядывает.

Но вот Шаголя трубку свою потушил и спрашивает:

— Ну, готов ковер?

— Готов, — вздохнула девочка.

Ковер она выткала длинный-длинный, на все норы хватит.

— Тогда пообедаем!

Сказал этак Шаголя, тронул лапой стенку колодца — камень отодвинулся в сторону, а там шкаф, и в нем полно сладостей и лесных орехов. Шаголя достал из шкафа банку засахаренных фруктов и ивовую корзинку-плетенку. Из корзинки взял горсть лесных орешков, протянул девочке, а себе положил на серебряное блюдо засахаренные грушу и сливу. Разрезал их аккуратно на ломтики серебряным ножичком и стал не спеша пережевывать.

А сам на девочку поглядывает и хмурится. Очки на пучеглазом огромные. Кончил жевать, орешки и банку обратно в шкаф — и в тот же миг все норы и выемки оказались полным-полны всякого старья и рванья.

— Наелась досыта, теперь за работу. Вот тебе иголка и нитки. Я свои сюртуки не чинил лет триста.

У девочки слезы из глаз брызнули. Но что было делать? Она понимала, что никто ее из колодца не вызволит. Шьет, починяет, слезами заливается.

А Шаголя опять в кресло сел и трубку закурил. И немного погодя задремал. Спать спит, а трубкой дымит. Девочка, не разгибая спины, работала день, два, девять дней. И не заметила, что в углу колодца паук паутину свил. И вдруг паук прошептал над ухом у девочки:

— Ты хорошая, работящая девочка. Руки у тебя ловкие, и ткать умеешь, и иголку с ниткой держать.

Девочка печально вздохнула:

— Какая мне польза от ловких рук? Отсюда мне никогда не вырваться! Надо мной хозяин Шаголя.

— Забыла, что бабушка говорила? Никто не поможет тебе, кроме тебя самой. Сумеешь сказать ряд волшебных слов, вот и вырвешься! Попробуй эти слова найти.

— Да, бабушка так говорила. Но как мне самой эти волшебные слова отгадать?

Тут Шаголя проснулся и заворчал:

— Починила мои сюртуки?

— Починила, — вздохнула девочка.

— Тогда давай пообедаем.

Подал девочке один лесной орешек, а себе положил на блюдо апельсин и клубничку в сахаре. Разрезал их аккуратно ножичком и стал не спеша жевать да глотать.

— А теперь, когда ты наелась досыта, я сообщу тебе новость, — сказал Шаголя, глядя на девочку выпученными глазами из-под громадных очков в толстой оправе. — Наведи поскорее порядок, к нам вот-вот гости пожалуют.

И подал девочке совок с веником. Подметает девочка в норах и выемках, слезами заливается и гадает, какие такие волшебные слова надо ей сказать, чтобы к бабушке и братьям вернуться.

А тут и гости пришли. Все на Шаголю похожи. Одни покруглее, другие потолще. Собралось штук двадцать очкастых сурков, сюртуки на локтях протерты, заношены. Двадцать Шаголей — это куда безобразнее, чем один. Каждый принес с собой банку варенья и ложечку. Сидят, едят потихоньку молчком, а потом стали на девочку глазеть, удивляться. Одни ее рост ложечкой измеряют, другие мерку с ноги снимают.

— Она для работы очень даже годится, — сказал Шаголя-хозяин, — только много орехов грызет да пол мне слезами мочит. Держать ее мне не с руки. Забирайте, кто хочет!

Тут девочка не стерпела и с досадой сказала:

— Ох, зачем я бабушку не послушала?!

И только успела сказать — сразу в саду очутилась. Была еще ночь. Она поскорее домой. В углу комнаты плел паутину паук. Как он здесь оказался? Девочке почудилось, что он прошептал:

— Сказала-таки волшебные-то слова!

Как хорошо было девочке в мягкой, теплой постели у бабушки!